Революция Трампа: реалии и симулякры
Термин «революция» себя оправдывает, если сравнить политику либерально-глобалистских элит и замах Трампа на воссоздание основ экономической и технологической мощи Америки
АЛМАТЫ, 22 мар — Sputnik. Темпы перемен в США впечатляют, пишет колумнист РИА Новости Александр Яковенко. Поэтому не придется долго ждать, чтобы узнать, с какой Америкой нам придется иметь дело.
Полный текст статьи приводится ниже.
Александр Дугин в своей недавней книге о Трампе справедливо замечает, что речь идет именно о новой американской революции — иначе не понять смысл происходящего, как и все последние 40 лет политической истории Америки. Естественно задаться вопросом, каков будет эндшпиль этой революции: как у нас — в результате перестройки или нечто сопоставимое с мирным подъемом Китая?
Высказывания Трампа действительно очень похожи на увертюры о мире Джона Кеннеди в его знаменитой речи «Стратегия мира» в Американском университете в Вашингтоне 10 июня 1963 года, то есть вроде как «мир во всем мире», а не мир через силу. Время покажет, но, скорее всего, что-то чисто американское, отражающее американскую историю и традиции этой страны, включая изначальную Американскую революцию, к принципам которой апеллируют многие сторонники Трампа. А это федеральная власть исключительно для охраны границ и сбора тарифов, что и составляет первые пункты программы Трампа.
Что не вызывает сомнений, так это темпы перемен — они впечатляют. Поэтому не придется долго ждать, чтобы узнать, с какой Америкой нам придется иметь дело в недалеком будущем. В любом случае термин «революция» себя оправдывает, если сравнить политику либерально-глобалистских элит, стиравших грань между внутренней и внешней политикой и превращавших весь мир, включая саму Америку, в расходный материал своего утопического проекта, и замах Трампа на воссоздание основ экономической и технологической мощи Америки как средства ее нормализации.
Для всех важна последовательность Трампа в запущенных им преобразованиях. В частности, в вопросах, которые напрямую затрагивают наши интересы и интересы всего мира, а именно: что будет с послевоенной традицией интервенционизма — как либерального, так и консервативного. Для начала я бы выделил два из них — это открытие медийно-информационного пространства, в том числе в самих США, и проблематика европейской безопасности, с которой прямо связано украинское урегулирование.
Так, реорганизация Агентства США по международному развитию (USAID), включая ряд федеральных ведомств, одно из которых финансировало «глобальные медиа», такие как «Голос Америки» и «Радио Свобода», пока остановилась на разрушении либерально-глобалистского наследия. Нельзя не приветствовать то, что нанесен удар по самой интервенционистской философии, согласно которой безопасность США может быть надежно обеспечена только тогда, когда весь мир будет преобразован по американским лекалам. Этот постулат отрицал любое мирное сосуществование. Хорошо и то, что в соцсетях ликвидирована цензура, IT-гиганты быстро переобулись.
Но теперь важна позитивная программа. Что дальше: откажется ли Америка Трампа от глобальной пропаганды в принципе или только перенастроит ее? Каков будет ее посыл миру? Кажется, своего рода лакмусовой бумажкой соответствующих намерений Вашингтона было бы возвращение в США российских медиаресурсов, таких как RT и Sputnik, которые при демократах стали жертвой собственного успеха, поскольку факты были всегда на их стороне. Это поможет восстановлению доверия между нашими народами, без чего любая нормализация отношений будет пустым звуком. Кстати, проведение матча команд НХЛ и КХЛ идет в этом русле.
Восстановление баланса мнений в медийной среде крайне важно в таком вопросе, как украинское урегулирование. Демократам (и европейским элитам) через закрытие своего информационного пространства удалось навязать ложный нарратив украинского конфликта. Все подавалось через призму принципов государственного суверенитета, территориальной целостности и невмешательства во внутренние дела, в то время как эти ценности в самих западных странах и в международном праве были давно обусловлены — в том числе правом на самоопределение той части населения, которая подавляется и не считает, что она представлена центральной властью.
Именно так случилось на Украине в результате госпереворота 22 февраля 2014 года. Территориальному нарративу Запада противостоит нарратив прав русских и русскоязычного населения, ставших объектом насильственной украинизации (притом что в Киеве признают огромный разрыв между русской культурой и украинской!), а затем и элементарного силового подавления посредством проведения АТО вне рамок какого бы то ни было закона. Все это противоречит в том числе европейским ценностям, и Евросоюзу было бы логично настаивать на соответствии им Киева, который декларировал свою принадлежность к Европе. Ведь вопрос стоит об отрицании идентичности другого, что равносильно геноциду!
В Евросоюзе, понятно, в шоке от того, что Трамп и его администрация иначе, чем это было согласовано в коллективном Западе, трактует украинский конфликт и его истоки. Более того, там заметают под ковер такую реальную причину конфликта (Москва предлагала урегулировать ее в декабре 2021 года), как расширение НАТО, прием в альянс Украины и продвижение военной инфраструктуры блока к российским границам. Запад разрушает «буфер» между нами, который, как признавал Г. Киссинджер, исторически был гарантией безопасности России.
На наших глазах тезис о «российской агрессии» превращается европейскими элитами в орудие возвращения континента в предвоенное состояние. Об этом — планы перевооружения в ЕС, причем в долг и в нарушение послевоенного «общественного договора» о социально ориентированной экономике. Назад в будущее!
Эта агрессивная политика стирает грань между НАТО и ЕС. Трамп не спешит внести ясность в то, как соотносятся эти две структуры. Пока ясно одно: альянс превращается в бизнес-проект для расширения американского ВПК — именно об этом требование Вашингтона к союзникам увеличить военные расходы с двух до пяти процентов. Притом что 64% военной техники закупается в Соединенных Штатах. Но важны не намерения, а потенциалы — из этого принципа исходили сами США в годы холодной войны. Тут мы имеем дело с двусмысленностью политики новой администрации — или мир в Европе, или ее перевооружение. Стоимость последнего определена Брюсселем в 800 миллиардов евро — отсюда намерение затянуть конфликт на Украине до 2030 года, когда эти планы будут реализованы.
С 2019 года численность вооруженных контингентов на восточном фланге НАТО выросла вдвое, и ее предполагается поднять до 300 тысяч в документах военного планирования альянса. Перманентно проводятся учения, которые приобретают все более агрессивный характер. Процесс военного строительства ведется таким образом, чтобы достичь превосходства на всех театрах военных действий, во всех «операционных средах»: в космосе, в воздухе, на земле, на море и в киберпространстве. В зону военного противостояния превращается доныне самый спокойный регион Европы — Балтийский. Раздаются открытые угрозы в отношении Калининградской области. Что до планов размещения любых западных военных контингентов под любыми предлогами на Украине, то речь об их внедрении в зону конфликта со всеми последствиями как для стороны конфликта. Об этом не раз заявлялось на различных уровнях в Москве.
Все это имеет прямое отношение к внешнему контуру урегулирования на Украине. Россия, как заявил на днях замминистра А. Грушко, будет требовать в его рамках «железобетонные гарантии» своей безопасности со стороны Запада. К этим переговорам Москва готова, но Запад начисто игнорирует само наличие данной проблемы. В России трезво оценивают ситуацию. Речь идет о долговременных планах, которые противоположная сторона не пытается адаптировать к будущему мирному соглашению. И пока этого не произойдет, российская сторона вынуждена исходить из наличия существенных угроз от Запада. В дополнение ко всему Брюссель продолжает самоубийственную политику санкций, которая привела к резкому падению товарооборота с Россией — с 417 миллиардов евро в 2013 году до 60 миллиардов в 2024-м. А ведь торговля, как и спорт, это мир.
Таким образом, Европа сама выводит себя за рамки переговоров по урегулированию на Украине. По сути, проводится инерционная политика, призванная симулировать отсутствие необходимости для столь же резкой смены курса, как та, что символизирует собой Трамп. И новой администрации США (скорее рано, чем поздно) придется разрешить это кричащее и подрывающее урегулирование противоречие в современной европейской политике — между ее прошлым и желаемым будущим.
