Новая задача по расширению российского арктического шельфа
Карское море. Архивное фото
Москва. 16 декабря. — На недавно состоявшемся Общем собрании членов Российской академии наук директор Геологического института РАН академик Кирилл Дегтярев свое выступление посвятил успехам российских ученых по сбору доказательств в пользу расширения континентального шельфа России в Арктике.
После Общего собрания Кирилл Дегтярев вместе c сотрудником института доктором геолого-минералогических наук Николаем Чамовым рассказали нашему специальному корреспонденту Вячеславу Терехову о новых задачах российских геологов в Арктике.
Корр.: Это была не первая беседа ученых Геологического Института РАН с «Интерфаксом». Они уже рассказывали о том, как проходил сбор доказательств для обоснования заявки в Комиссию ООН по континентальному шельфу на расширение российской части шельфа. Доказательства были признаны обоснованными, и Комиссия рекомендовала признать правомочность претензий России.
Эта встреча посвящена обоснованию новой заявки на дальнейшее расширение российского шельфа, но уже в другом месте, а точнее, на часть хребта Гаккеля.
На очереди обоснованность претензии России на часть хребта Гаккеля
Корр.: Принадлежность этой части арктического шельфа является спорной? Почему мы боремся за нее?
Дегтярев: Спорной сейчас у нас остается, а вернее, недоисследованной, часть Евразийского бассейна: он тянется от Гренландии до шельфа моря Лаптевых. В самой глубокой части бассейна находится хребет Гаккеля. (подводный хребет в Северном Ледовитом океане, по оси которого расположены глубокие ущелья шириной до 30 километров – ИФ). Сейчас это место и является объектом наших исследований.
Россия претендует на ту часть хребта, которая ближе к нам. Она ограничена со стороны полюса хребтом Ломоносова, с нашей стороны — шельфами Баренцева и Карского морей, а с юга, соответственно, шельфом моря Лаптевых.
Корр.: Мы претендуем на нее, потому что она находится в зоне наших интересов?
Дегтярев: Не просто в зоне интересов, а откровенно говоря, в зоне кровных интересов. Это та акватория, где постоянно ходит наш флот.
Корр.: И это тоже нужно доказывать?
Дегтярев: Необходимо, потому что в современном виде наша 200-мильная зона огибает южную часть этого хребта, то есть расположена ближе к российской суше. Наша задача, естественно, продвинуться как можно дальше в северном направлении. Мы подавали в комиссию заявку, но она признала, что у нас на тот момент было недостаточно явных доказательств того, что хребет Гаккеля является продолжением нашей территории.
Корр.: Сейчас работаете по сбору новых доказательств?
Дегтярев: Да, это новая заявка. Нам указано на недостаток убедительных данных, и у нас есть время на доработку, чем мы сейчас и занимаемся.
Корр.: Продолжительность этой работы по времени определена?
Дегтярев: Она даже не ограничена.
И здесь есть соперники
Корр.: Но на эту часть тоже претендует кто-то?
Дегтярев: Конечно, но прежде всего, Дания. Хребет Гаккеля может рассматриваться как продолжение Срединно-Атлантического хребта со стороны Гренландии в нашу сторону. И для доказательства, что он не однороден и что значительная его часть может быть включена в нашу экономическую зону, надо искать серьезные аргументы.
Таким образом, мы должны доказать, что некое поднятие, а хребет Гаккеля, если смотреть в разрезе, — это такие подводные горы с центральной долиной разломной, является естественным продолжением территории нашего континента.
Естественным и неделимым, и вопросов нет. Тогда мы его присоединяем к нашей экономической зоне, расширив внешнюю границу нашего шельфа.
Корр: По хребту Гаккеля кто-то еще ведет исследовательские работы?
Дегтярев: Конечно. Большой коллектив — и немцы, и китайцы, американцы, безусловно, там вовсю работают. Датчане, конечно. Из судов, которые работают, прежде всего, немецкое исследовательское судно ледового класса. Они там и драгами «пашут» дно, и аппараты применяют. В общем, у них там все неплохо организовано.
Чамов: Длина хребта Гаккеля составляет около 1800 км, и на этом расстоянии происходят значительные изменения в его строении. Если на гренландском фланге хребта действительно наблюдаются структуры, сходные с рельефом Срединно-Атлантического хребта, то на лаптевоморском фланге ситуация меняется. Здесь на участке утоненной континентальной земной коры находятся структуры, которые не характерны для симметричных долин срединно-океанических хребтов.
Геофизическими методами система этих структур прослеживается и на шельф моря Лаптевых. Но, к сожалению, непосредственно проследить связь структур на морском дне невозможно.
Во всем виновата Лена
Корр: Почему невозможно? Что мешает нам исследовать дно океана, начиная от самого берега?
Чамов: Вы имеете в виду от бровки шельфа? Здесь существует очередное пресловутое «но». А заключается оно в том, что наша северная красавица — река Лена — приносит с материка огромное количество осадков на шельф моря Лаптевых. Дальнейшее поступление этого материала на глубину приводит к образованию у материкового подножия мощного наносного конуса.
Таким образом, интересующие нас структуры перехода от хребта Гаккеля к материку просто засыпаны осадками, собранными Леной чуть ли не со всей Сибири. Так что, хотя геоморфологический критерий самый простой, самый неубиваемый, но к сожалению, он здесь не работает. Поэтому во главу угла выходят именно геологические методы. (Геоморфология – наука изучающая рельеф земной поверхности, его строение, происхождение, историю развития и динамику – ИФ).
Корр.: Какие методы для доказательства вы намерены применять в таком случае?
Чамов: Прежде всего, как мы уже говорили, важен анализ донно-каменного материала. Именно там лежат доказательства континентальной природы пород дна. Однако для получения так нужного нам доказательства геологической непрерывности рассматриваемых структур не менее важно и изучение геологических процессов в подводном хребте Гаккеля и на прилегающей части российского шельфа.
Корр.: Правильно ли я понимаю, что геологические процессы на российском шельфе и его потенциальном продолжении должны быть сходными?
Чамов: Безусловно! На сегодняшний день можно уверенно говорить о различии геологических процессов на западном (гренландском) и восточном (лаптевоморском) флангах хребта Гаккеля. Если на западном фланге известны проявления вулканизма и гидротермальных процессов, сходные с таковыми в осевой части Атлантики, то на востоке вблизи шельфа моря Лаптевых такие явления не установлены!
Корр.: Значит есть различия, которые играют в нашу пользу, так?
Чамов: Да, абсолютно верно. В связи с этим хочу напомнить об одной уникальной находке. В экспедиции 2022 года в части хребта Гаккеля к северо-западу от конуса выноса были впервые для этого региона обнаружены многочисленные карбонатные образования, (осадочные горные породы — ИФ), которые никак не связаны с гидротермальной деятельностью. Но подобные образования хорошо известны именно на шельфе моря Лаптевых. И это является основанием говорить о геологической непрерывности структур, которые мы наблюдаем на шельфе и которые мы прослеживаем на глубину.
Так неожиданно мы обнаружили искомые доказательства!
«Черные курильщики» помогли!
Корр.: То есть Арктика не во всем властна над восточным флангом хребта Гаккеля?
Чамов: Получается, что так. Есть такое понятие у геологов как «черные курильщики»! Они бывают только на дне океана, особенно в зонах срединных хребтов. Их формируют процессы, которые связаны с выбросами тепла, горячих потоков из недр земли, из мантии, и при взаимодействии с морской водой образуются совершенно уникальные полиметаллические (свинцов-цинковые) образования. Там же формируются характерные сообщества самых разных организмов, которые живут за счет серных выделений и разгрузки метана.
На континентах такие процессы невозможны. Но они дополняют систему доказательств методом «от противного». (смеется) Так что, спасибо «черным курильщикам», что в зоне наших интересов их нет!
Еще одна головная боль арктических ученых
Корр.: Так что теперь у вас голова болит только в борьбе за часть хребта Гаккеля?
Дегтярев: Нет, не только. Есть и еще причина для головной боли, как вы сказали. Это — Чукотский бордерленд (пограничная земля – ИФ), так называется раздробленная часть окраины Евразии, где наблюдается череда поднятий – Чукотское плато, хребет Нордвинд и разделяющих их впадин на дне океана.
Опять немного истории. Дело в том, что Конвенцию ООН по морскому праву приняли и ратифицировали более 168 государств. Соединенные Штаты участвовали во всем процессе ее разработки. Но сами они Конвенцию не ратифицировали. И поэтому они считают возможным признавать этот международный документ лишь в тех случаях, когда это им выгодно.
Короче говоря, они Конвенцию не ратифицировали, но несмотря на это высказывают претензии на расширение границ их шельфа, причем во многих местах.
Корр.: А доказательства приводят?
Дегтярев: В том-то и дело, что без доказательств, просто по факту.
Сейчас граница между владениями России и Соединенных Штатов проходит по линии, которая еще в советское время ограничивала наши полярные владения. Но американцы претендуют именно на эту часть вблизи Чукотки, хотя это не соответствует принципам Конвенции ООН по морскому праву.
Корр.: Но если их претензии не отвечают Конвенции, то тогда мы имеем юридическое право претендовать на этот бордерленд?
Дегтярев: Можем претендовать. В этом и состоит наша очередная задача — доказать, что это место является непосредственным продолжением шельфа Евразии.
Кому и когда помогла Комиссия ООН?
Корр.: Были в недалекой истории примеры, когда Комиссия своим участием помогала в решении спорных межгосударственных вопросов?
Дегтярев: Недавно зоной неопределенности была акватория между Норвегией и Россией в Баренцевом море. Та же проблема. В конце концов договорились и провели взаимно приемлемую линию.
Была проблема и в отношении Охотского моря. Комиссия ООН по континентальному шельфу утвердила, что спорная зона Охотского моря является российской территорией. И это уже состоявшийся факт.
Но должен сказать, что такие вопросы быстро не решаются. Споры могут идти десятилетиями. И все это время стороны ищут и предоставляют свои доказательства. Международная комиссия взвешивает силу аргументов тех и других, и если признает правоту обеих сторон, то оставляет возможность выработать окончательное решение им самим.
Корр: А по Охотскому морю, Комиссия приняла такое решение потому, что Япония, как спорящая сторона, дала согласие?
Дегтярев: Да, Япония согласилась с нашими доводами.
